Это человек, встревоженный богом

“Херсонський вісник” 29 січня 2004 г.

«Это человек, встревоженный богом», – так говорят о человеке талантливом. Еще не приобретенную способность называют искрой. Музыкальное видение или чувство музыки присуще многим. А вот способность превращать всемирную оранжерею звуков в свой собственный сад, воссоздавать оттенки ощущений, событий и несбывшихся снов в свою музыкальную ленту, или просто умение прочесть музыкальную фантазию – это композиционная сущность, которая и наполняет, и составляет природу композитора. В творческой жизни человека создающего бывают периоды некого затишья и ожидания, ассоциируемые с лунным светом. Бывают периоды взлета, когда все удается, музыка рождается легко, непринужденно и имеет большой успех, ассоциируемый с солнечным светом. Бывают периоды спада, которые похожи на затмение солнца.

Но все это – лишь составляющие одного здорового, умеренного творческого процесса и вечного поиска. Луна, солнце, затмение, огонь и дождь… Можно искать соприкосновение этих начал, этих стихий – можно не искать. В любом случае, они сосуществуют динамично, в беспрерывном движении, стремясь всегда к слиянию, гармонии и рождению нового. В таком круговороте не иссякает творческая энергия, свежие идеи и композиторские образы Александра Гоноболина – человека, который дарит нам музыкальный дождь, дыша взаимным обменом – слушатель – музыкант. «Декабрь нагрянул как непредвиденная весна».

Александр Чарльзович, а в каких музыкальных образах и красках Вы видите нынешнюю зиму?
– Мною задуман цикл концертов «Времена души», состоящий из четырех произведений: «Весна» – романтика и лирика, основанная на свежести и обновлении, «Лето» – джазовые звуки, пропитанные зноем и «Осень» – контрастные сочные перемены, слившиеся в стиле модерн. Премьера же первого произведения «Зима», которому присуща классическая манера, настроение стиля барокко, где пышность и роскошь убранства – основные черты, уже состоялась в начале этого года в сопровождении Николаевского муниципального камерного оркестра.

Как Вы воспринимаете зависть, верите ли Вы восторгу и что для Вас достоверность в профессии?
– Достоверность в профессии? Это когда люди верят моей музыке и моему исполнению. Я вижу их глаза, слезы, улыбки – это показатель достоверности. Зависть не воспринимаю. Мне жаль тех людей, кто унижает себя и оскорбляет завистью. А вот лесть не вызывает у меня эмоций. Я знаю плюсы и минусы своего творчества, и верю только заслуженному восторгу.

Ваша музыка рождается вопреки – в борьбе, или благодаря – на благодатной почве?
– Музыка рождается потому, что ей нужно родиться. Это происходит благодаря чувствам. Творчество для меня – это общение с людьми. Вся моя музыка написана на основе человеческих отношений. Я часто чувствую волю какой-то неосязаемой силы: кто-то свыше открывает во мне что-то, некое новое сочетание нот, а иногда и требует: «Иди, пиши!». И эта потребность может возникнуть когда угодно. Главное – успеть записать тезис. Очень важно не лениться принимать то, что приходит. Музыка может существовать без поэзии, поэзия без музыки. Но когда происходит слияние этих двух искусств, говорят, что родилась песня.

С кем из херсонских поэтов Вам довелось разделить «родительские права»?
– Если говорить о родительских правах, а не о случайном или одноразовом сотрудничестве, то я бы назвал два имени. Мы близки по жизни и духовно с Борисом Чуприной. Мне нравится его образ мышления, он прост, доступен, искренен и одновременно глубок. Этой гармонией наполнены и его спектакли, и его песенные тексты. Кстати, на конкурсе, посвященном 225-летию Херсона, песня на слова Бориса Чуприны заняла 1-ое место.
Второе имя – Владимир Гаухман. Этот человек известен как прекрасный доктор и поэт. Найти хорошие стихи достаточно трудно – и авторами, с которыми хочется работать постоянно, я очень дорожу. Одно из последних произведений, созданное нами совместно – песня «Осень души», которую исполнил дуэт Л. и В. Анисимовых.

Умение вызывать вдохновение – это пик мастерства или тупик в созидании, эдакая медленная потеря крыльев?
– Вызвать вдохновение невозможно! Это как любовь – она или есть, или ее нет. К счастью, я всегда нахожусь в этом состоянии -в состоянии вдохновения.

В каком масштабе музыкального выражения Вы более раскованны: монументальном многообразии или тонком соло?
– Когда я играю сам, то беру на себя ответственность за происходящее. Это мое музыкальное высказывание, направленное в зал – и в нем я уверен. Когда мои произведения играют другие исполнители, то в этом есть риск для меня, ведь происходит выражение моих чувств через призму других людей – музыкантов, которые, конечно же, видят мои произведения по-своему. Безусловно, я раскован в сольном исполнении. Но вообще, думаю, мне повезло в том, что я еще живой – и могу услышать, как звучат мои произведения. Для автора музыки это редкая возможность.

Музыкальное воздержание для Вас – на пользу или во вред?
– Мне оно не знакомо. Музыка, наверно, уже как опиум. Даже если устал, и хочется отдохнуть – не получается: снова что-то слышу – и не имею права не принять то, что мне дается.

В каких тонах – мажорных или минорных – Вы бы оценили положение искусства в сегодняшнем Херсоне?
– Сегодняшний музыкальный Херсон я оцениваю в серых тонах. Уже долгое время у нас в городе нет полноценного музыкального общения. Если раньше была возможность слышать известных исполнителей классической музыки и знакомиться с новыми именами, а город пестрил афишами гастролеров – то сегодня от филармонии осталась только вывеска.

А почему?
– Этот вопрос уже не ко мне.

Какая мелодия звучит на Вашем мобильном телефоне?
– Мое произведение «Ларго», посвященное великолепной женщине Жанин Лебре из французского города Сент-Этьен дю Руврэ, которая помогла многим херсонским коллективам. Я был удивлен, когда вдруг услышал свою мелодию на чужом телефоне. Так было не однажды – в Николаеве, в Венгрии. И мне это очень дорого, очень.

После состоявшихся концертов Вам ближе чувство неуемной самокритичности или удовлетворенного выдоха?
– У меня такое ощущение, что все это было не со мной. Будто я радовался за кого-то. Ощущение, что это было хорошо. Что кто-то играл, а кто-то слушал чью-то музыку….
Но эта чья-то музыка мне нравилась.

Елена ШУЛЬЦ, Татьяна КОНДАКОВА